Л. УБОЖКО

Молодая российская демократия 12 декабря 1993 г. получила сокрушительное поражение. Виновником этого явилось недееспособное российское руководство, в составе которого было много недальновидных, близоруких лидеров от демократии. Центр был оторван от глубинок и не понимал, что власть во многих регионах узурпировали силы враждебные реформам, которые стремились восстановить обанкротившуюся коммунистическую систему, лицемерно покрывая свои истинные цели псевдодемократической демагогией. Вслед за кадровой коммунизацией Советов интенсивно проводилась советизация исполнительной власти, т.е. власть продолжала принадлежать партийно-бюрократической номенклатуре.

Органы прокуратуры, судов, милиции оставались репрессивными и не исполняли своих функций по защите реформ, а поэтому полностью потеряли авторитет у народа. Следствием этого явились упадок экономики, рост преступности, социальная, культурная, научная деградация народа. Реформы захлебнулись. Таким образом, пришедшие к власти неокоммунисты доказали свою полнейшую неспособность управлять по-новому. Но кроме них на горизонте возникла угроза еще и русского Фашизма. Россия вновь оказалась на грани катастрофы.

Какой же рок давлеет над россиянами?

РОССИЯ–самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. И русский народ–самый аполитичный народ, никогда не умевший устраивать свою землю, умеющий хорошо выпить и хорошо поесть, но не знающий, как и чем накормить страну, в которой гниют продукты, а способные работать мужчины заседают или перестреливаются в горах за землю, которая не принадлежит никому, потому что, по закону жизни, люди принадлежат земле, а не наоборот. Анархизм–явление русского духа, но он по-разному присущ и нашим крайним левым и крайним правым. Русские же либералы всегда были скорее гуманистами, чем государственниками. Никто не хотел власти, ее боялись все. Наша православная идеология самодержавия – такое же явление безгосударственного духа, отказ народа и общества создавать государственную жизнь. Славянофилы сознавали: что учение о самодержавии было своеобразной формой отрицания государства. Заниматься государственными делами русская бюрократия считала не русским занятием, а поэтому нашей страной всегда управляли иностранцы. При советской власти – лидерами иных национальностей (Ленин, Троцкий, Свердлов, Сталин, Хасбулатов и пр.) Они как бы призывались управлять русской землей, т.к. в нашей великой земле не было порядка. Русский народ не желает сам устраивать порядок у себя и он будто бы хочет не столько свободного государства, сколько свободы от государства, свободы от забот и зерном устройстве. Русский народ не хочет быть мужественным строителем, его природа определяется как пассивная и покорная в делах государственных. Он всегда ждет властелина. Покорная, пассивная Россия характерна для русского народа и для российской истории. В ней не было рыцарства, этого мужественного начала. С этим связано недостаточное развитие личности. Русский народ всегда любил жить в тепле коллектива. Рыцарство кует чувство личного достоинства и чести, создает закал личности. Этого не создавала русская история.

В русском человеке есть мягкотелость. Русский анархизм – женственный, а не мужественный, пассивный, а не активный. И вот парадокс! Россия – самая государственная и самая бюрократическая страна в мире; все в России превращается в орудие политики.

Русский народ создал со времен Ивана Калиты величайшую империю в мире. Силы народа отдаются колоссу государственности, превращающему все в свое орудие. Интересы созидания, поддержания и охранения огромного государства занимают подавляющее место в русской истории, но зато у народа не осталось сил для свободной творческой жизни. Классы и сословия слабо были развиты и не играли той роли , какую играли в истории западных стран. Личность была придавлена огромными размерами государства, предъявлявшего непосильные требования. Бюрократия развилась до чудовищных размеров. Русская государственность выковывалась в борьбе с татарщиной, в смутную эпоху, в иноземные нашествия. И она превратилась самодовлеющее отвлеченное начало, она живет своей собственной жизнью, по своему закону, но не хочет быть подчиненной функцией народной жизни. Эта особенность русской истории наложила на жизнь печать безрадостности и придавленности. Власть бюрократии в русской жизни была внутренним нашествием неметчины. Она как-то органически вошла в русскую государственность и владела женственной и пассивной русской стихией. Великие жертвы понес русский народ для созданий своего государства, но сам остался безвластным в своем необъятном государстве. Чужд русскому народу империализм в западном и буржуазном смысле слова, но он покорно отдавал свои силы на создание империализма, в котором сердце его не было заинтересовано . Здесь и скрыта тайна русской истории и русской души. Никакая Философия истории не разгадала еще, почему самый безгосударственный народ создал такую огромную государственность, почему самый анархический народ так покорен бюрократии, почему свободный духом народ как будто бы не хочет свободной жизни? Эта тайна связана с особенным соотношением женственного и мужественного начала в русском народном характере, таинственное противоречие есть в отношении России и русского сознания к национальности. Англичане, немцы, французы-шовинисты и националисты в массе, они полны национальной самоуверенности и самодовольства. Русские же почти стыдятся того, что они русские; им чужда национальная гордость и национальное достоинство. Русскому народу не свойственен агрессивный национализм и есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам. Русская интеллигенция исповедовала исключительно сверхнациональные идеалы. И вновь парадокс!

РОССИЯ – самая националистическая страна в мире, страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подвластных национальностей руссификацией, страна национального бахвальства, страна, в которой все национализировано вплоть до вселенской церкви Христовой, страна, почитающая себя единственной призванной и отвергающая всю Европу. Обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение. Самый смиренный и есть самый великий, самый могущественный, единственный призванный: "Русское и есть праведное, доброе, истинное, божественное. Россия – "святая Русь".

РОССИЯ – грешна, но и в грехе своем она остается святой страной, живущей идеалами святости.

РОССИЯ – страна жуткой покорности, лишенная сознания прав личности; страна стяжателей, чиновников, крестьян, ничего не желающих, кроме земли; страна интеллигентщины, инертной, зараженной материалистическими идеями. РОССИЯ не любит красоты, не хотят никакой избыточности, инертна, ленива, покорно мирится со своей жизнью и ее почти невозможно сдвинуть с места. Наши люди не хотят восхождения, предпочитают быть "как все".

Везде личность подавлена в органическом коллективе, не жeлает самодеятельности и активности, полагается на то, что другие все за нее сделают.

Русская радикально-демократическая интеллигенция чужда истинной свободе; она захвачена скорее идеей механического равенства, чем свободы. РОССИЯ – страна безличного коллектива.

Итак, в России бюрократическая государственность рождается из анархизма, рабство рождается из свободы, крайний национализм – из сверхнационализма.

Из этого безвыходного круга есть только один выход:

раскрытие внутри самой России, овладение собственной национальной стихией, пробуждение мужественного, личного создания.

И вот наступил девятнадцатый век, который породил революционеров, нигилистов, коммунистов, решивших построить иной мир, изменив при этом природу человека. Но в силу религиозно-догматического склада своей души русские всегда были ортодоксами или еретиками, апокалиптиками или нигилистами, а поэтому старая интеллигенция, привыкшая воспринимать себя безвластной и угнетенной, после победоносной революции быстро трансформировалась и выработала новый душевный тип, тип, склонный переносить военные методы на устроение жизни, готовый практиковать постоянно методическое насилие. Это мировое явление, одинаково обнаружившееся в коммунизме и фашизме. Этот новый душевный тип оказался очень благоприятным плану Ленина, он стал материалом организации коммунистический партии, он стал властвовать над огромной страной. Новым людям, пришедшим снизу , из рабоче-крестьянской среды, были чужды традиции русской культуры, их отцы и деды были безграмотны и жили исключительно верой, а поэтому в момент торжества, чувствуя свою неполноценность, они решили мстить людям старой культуры. Психологически это просто объясняется, т.к. в прошлом народ чувствовал неправду социального строя, но кротко и смиренно нес свою страдальческую долю. И вот наступил час, когда он не пожелал больше терпеть, и весь строй души народной перевернулся. Это типический процесс. Смиренность и кротость может перейти в свирепость и разъяренность. Ленин не мог бы осуществить своего плана революции и захвата власти без переворотa в душе народа. Переворот этот был так велик, что народ, живший верованиями и покорный судьбе, вдруг помешался на рационализации всей жизни, поверил в нее без остатка, поверил в машину вместо Бога.

Страх правит миром–на этом стояла власть КПСС и ее вождей. Террор вкупе с ленинским идеологическим террором сам по себе не способен обеспечить покорность общества, его рабскую устойчивость, даже не рабскую (рабы все же восставали), а скотскую, ведь именно к этому состоянию вели все этапно-могильные меры по замирению народа. Оказалось, существует нечто выше страха и даже умственной отравленности, это сытость, или оголодание. Образуется заколдованный круг. Чтобы общество было надежно-покорным, следует, его терроризировать, превратить в рабов-животных, но таков метод хозяйствования не может обеспечить пропитание и сносным существованием эти самые массы рабочих муравьев. Стало быть такой труд оглупленных людей не может быть эффективным, ибо общество уже пробуждается к мысли, которую КГБ бессилен затоптать. Так начинает выступать самостоятельной величиной сытость или степень оголодания.

Напрасно толкуют сейчас о Боге, религии, вере, добре. Все это призраки: будет сытость и все эти духовные сущности потеряют свою значимость. Люди вновь предадутся жизни , в которой главное–инстинкты и эгоизм. Доказательством этого явилась Октябрьская революция. Никто не мешал служить Богу и слышать его, верить, но люди в какие-то месяцы забыли о Боге и всех заповедях и растоптали само понятие о Добре и справедливости. Народ вооружился ножами и реками полилась черная кровь. А ведь этому взрыву ярости, дикости предшествовали тысячелетие веры. Значит, это была не пера. Значит, всегда существует более важное, чем вера. Что же? Это–инстинкты самосохранения, сытости. Итак, религия не смогла преодолеть животное в людях. Это означает одно: вера никогда не являлась верой и не проникла глубже телесной оболочки. Таким образом религия огосударствлена, превращена в несправедливость, в то же насилие, религия служит не вере, не душе, а государству, политике, хотя связи эти на поверхности отсутствуют. Вот поэтому-то люди в семнадцатом году отвернулись от веры и дали возможность большевикам пробудить в них низменные инстинкты, ставящие их по жестокости и коварству впереди любого животного. И никакие молитвы не способны здесь что-либо исправить.

Как же большевики сумели оболванить народ?

В теории Маркса изначально, заложено насилие. В марксизме была запрограммирована подмена национальных особенностей классовым подходом. Это значит физическое уничтожение миллионов людей. Эта система ломает любую нацию, превращая ее в какой-то космополитический сброд. Народы теряют свою религию. Идет селекция тупых, подчиненных диктату биороботов.

А ведь общество исторически делится не на классы, а на нации. Национальное–это культура, как способ существования, это язык, вера, образ ведения хозяйства, устройства семьи и прочее. Значит, задача марксизма –  выбить из нас национальное, т.е. душу. И, поделив нас на классы, натравить друг на друга. Яд ленинизма, яд жестокой безнравственности утопии проник слишком глубоко в душу народа. Но ничто невозможно без народа–это постулат любой политики. Народ очень виноват сам перед собой за глумление и насилия. Сытость определяет позицию и действие масс людей. Пусть сгорит синим пламенем эта самая свобода – лишь отоварь мою сытость, а после – делай что угодно, надо – и пособим. Политика коммунистов – сделать народ по возможности соучастником своих преступлений. Российский народ в тридцатые годы одобрял на митингах и рычал, требуя казни "врагов народа", Сталин решил: зачем ему одному марать руки (казнить, пытать, моритъ в лагерях, подслушивать), а ежели нapoд приспособить к этому? И народ отозвался. На миллионы надел шинели надзирателей и карателей. Да, такое дело можно проворачивать лишь всем мирок. Здесь цена всему. Не порыв, не ненависть к угнетателям, не боль за поруганную землю, а команда сверху и ее дружное исполнение... Это ли не покоренная земля?. Неужели люди не способны понять, что за сила они? Неужели непонятно, что народ все может? Неужели непонятно: все было дозволенным, потому что народ это допускал.

Неужели непонятно, что так будет всегда, потому что народ по другому не хочет?.. Народ был, остается господином своей судьбы. Чтобы с ним не творили, как бы не обманывали – в конечном итоге он определяет все. В наше время о своем прошлом он знает почти все. БУДУЩЕЕ СЕБЕ ВЫБИРАЕТ НАРОД.

Одним из таких выборов является судьба немецкого народа. В 1919 г- в Германии на развалинах агрессивной вильгемовской империи возникла Веймарская демократическая республика. Она была рыночной и поэтому западные финансисты помогали ее экономической стабилизации с таким же энтузиазмом, как помогают они сейчас России. Страна была затоплена кредитами. Но никому в голову не пришло позаботиться о судьбе ее хрупкой и уязвимой демократии. В марте 1920 г. Германию потряс берлинский путч, эквивалент–августовский путч в России. В ноябре 1923 г. реваншисты во главе с Гитлером попытались организовать в Мюнхене "марш на Берлин", эквивалент – октябрьский мятеж в Москве. В конечном счете в январе 1993 г. германская демократия потерпела сокрушительное поражение от рук такой же оппозиции, какая атакует сегодня российскую демократию. Пятнадцатилетняя история германской демократии–это символ того, как попытка свести задачу демократической трансформации имперского гиганта к проблеме денег и кредитов окончилась всемирным несчастьем. Веймарская республика сменилась Третьим Рейхом. В ядерный же век роковое смешение приоритетов, на котором эта политика построена, может обойтись человечеству еще дороже. В истории ХХ века катастрофа веймарской демократии не была случайным эпизодом. Напротив, она повторилась во всех сопоставимых с Россией державах имперского класса. Так случилось в Китае после 1911 года, когда Сунь Ятсен объявил его демократической республикой. Так произошло в Японии, приступившей в 1912 году к глубоким демократическим реформам. Так случилось и в самой России после февраля 1917 года. Короче говоря, так было всегда, когда трансформирующийся имперский гигант, брошенный в омут свободы, оказывался один на один с непримиримой оппозицией, пытаясь прорваться к демократии на свой страх и риск, опираясь лишь на собственные силы – без решающего участия мирового сообщества. Но иначе и не могло случиться, т.к. в изоляционистском контексте вековая имперская и милитаристская традиция неизменно оказывалась в конечном счете сильнее новорожденной демократии. И чем более прочной была в стране эта традиция, тем более подавляющим было ее превосходство, тем больше шансов было у традиционной "государственной идеи" восторжествовать над юной и неискушенной свободой.

Один из лидеров российской оппозиции Проханов заявил: "Если мы вынуждены выбирать между личной свободой и государственной идеей, пропади она пропадом, эта свобода". Рождение свободы обычно сопровождалось катастрофическим ослаблением авторитета власти, экономическим упадком, ростом коррупции и преступности, которые, как и сегодня в России , тотчас становились мощным оружием в руках реваншистской (коммунистической) имперской оппозиции. Вот почему политическая слабость новорожденной демократии в державах имперского класса без помощи интеллектуального и политического опыта демократического сообщества оказывалась для нее роковым. Ссылка на мирную демократическую самотрансформацию в Испании, Чили или Южной Кореи не сработает в "веймарском" варианте, т.е. несопоставимы ни с Россией, ни с Германией, ни с Японией. Ни одна из них не была пронизана вековыми имперскими амбициями. В них не было не могло быть мощной реваншистской оппозиции, способной поднять народ против демократии, апеллируя к его имперскому величию, первенству среди народов мира – будь то в рамках "Нового порядка", как в Германии, или " Сферы совместного процветания", как в Японии или даже "Мировой революции", как в России. Таким образом демократическая самотрансформация невозможна в державах "веймарского класса". Так говорит нам история- Вот поэтому-то, после второй мировой войны Япония и Германия прорвались к демократии, так как мировое сообщество не оставило их один на один с превосходящими р е в а н ш и с т к и м и с и л а м и, Их оппозиции были оттеснены на обочину политической жизни и поэтому были лишены возможности повернуть историю вспять. Разница между "веймарский" эпизодом м политикой современного запада состоит в том, что в первом случае запад ставил перед собой экономическою задачу, а во втором – политическую. Одна оказалась обречена на провал - другая выиграла. Реальность сегодняшней РОССИИ–это "веймаризация" новорожденной демократии. Причинами усиления реваншистских (коммунистических и национал патриотических) сил являются сокрушительное поражение Советского Союза в холодной войне, утратой доминирующего положения в мире после развала СССР, а также страдающего общества всем букетом недугов, связанных с реваншизмом и ущемленным национальным самосознанием. Психологическая война, развязанная в России непримиримой оппозицией страшнее всех ее политических громов и молний, страшнее даже октябрьской стрельбы. Она–самый грозный симптом "веймаризаици" России. Интеллигенция раскололась. Рушатся прежние связи, люди одного и того же круга становятся друг другу чужими. Утрачена общая почва для споров, нет единых ценностей, нет признанных всеми авторитетов. Эту психологическую войну демократия неуклонно проигрывает и оттого испаряется доверие к Западу. Политика невмешательства Запада в российскую психологическую войну приведет вскоре к полнейшему краху демократии в России. РОССИЯ превратилась в испытательный полигон международной реакции, делающей серьезную попытку объединить усилия для всемирной войны против демократии, репетирующей новую "коричневую" ось: европейский фашизм – исламский экстремизм – московский реваншизм. Итак, РОССИЯ –передний край, где идет война между демократией и "экстремистским национализмом". Сейчас оппозиция попытается покончить с демократией в Москве Конституционным способом, как покончил с ней в Берлине Гитлер в январе 1933 г. История Германии поучительна. Эволюция в Германии была не от демократии к тоталитаризму, а от демократии – через авторитаризм –к  тоталитаризму. Ни какой просвещенный авторитаризм в державах "веймарского" класса в силу их имперских характеристик невозможен .

Итак, Германия 3-х годов – редкий в истории случай, когда видно было, чем закончился процесс. Следовательно, мы имеем зеркало, в которое можно заглянуть! Существует притча: "История повторяется дважды: один раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса". Мы же, похоже, готовы повторить историю в виде трагедии.

Итак, ознакомившись со статьей, можно прийти к выводу: русский народ на современном этапе развития совершенно не созрел для демократии.

Единственный выход – это введение президентского правления и приход к власти новых людей, не запятнавших себя номенклатурно-коммунистическим прошлым. У российского народа нет больше доверия никому.

Единственно, президентом может быть лишь человек, обладающий волей, решительностью, абсолютной честностью.

Мягкотелость, недальновидность, нерешительность президента – это абсолютный успех реваншизма и реакции!

30.01.1994 г. Москва