УТОПИЧНОСТЬ ТЕОРИИ НАУЧНОГО КОММУНИЗМА

Л. УБОЖКО

1. Я решил сделать политический анализ учения основоположника научного коммунизма и, таким образом, доказать, что идеи "социализма" и "коммунизма" являются утопическими, т. к. они основываются на догмах, искренних заблуждениях и неприкрытой лжи, приведших миллионы людей к катастрофе и страданиям, ибо они, одурманенные и озверевшие, начали уничтожать друг друга, думая при этом, что построят "рай на земле".

Что означают собой "коммунизм" и "социализм"?

"Коммунис" – слово латинское. Коммунис – означает – общий. Коммунистическое общество – значит все общее: земля, фабрики, общественный труд, – вот что такое "коммунизм" (Ленин, 5 изд., т. 41, с. 3).

"Социализм – "первая" или низшая фаза коммунистического общества. Поскольку общей собственностью становятся средства производства, поскольку слово "коммунизм" и тут применимо, если не забывать, что это не полный коммунизм" (5 изд., т. 33, с. 98; цитата из Маркса).

Социализм и коммунизм означают равенство – так было задумано основоположниками научного коммунизма. Создавая свою теорию, Маркс заимствовал идею о всеобщем равенстве у великих философов, социалистов-утопистов прошлого (Кампанеллы, Сен-Си-мона, Фурье, Оуэна).

Величайшим заблужедением явилось перенесение идеи равенства на область экономической жизни общества, наиболее прямо связанное с материальной, природной средой. В природе равенства нет и быть не может, поскольку всякое эволюционное развитие предполагает выживание сильнейшего в среде биологических индивидов. Можно возразить, что человек существо социальное и развитие человеческого общества мол, протекает по иным законам, нежели развитие живой природы.Как здесь не вспомнить основной вопрос философии о первичности материи и вторичности сознания? То есть, будучи материалистом и основоположником "материалистической диалектики", Маркс по сути деле впал в идеализм, сам того не разумея.

Идея равенства позволяет бездарному жить за счет одаренного, эксплуатировать его. Бездарному приходится притворяться одаренным, приближать к себе тех, кто хвалит твой отсутствующий дар. Идея равенства позволяет бесплодному негодяю с криком забираться на шею трудолюбивому и увлеченному работяге и брать себе лучшее из того, что тот создает.

Экономическое равенство невозможно: по его достижении человеческое общество перестало бы развиваться, т. к. был бы ликвидирован его движущий рычаг.

Равенство возможно лишь в политическом и правовом отношении. Что такое равенство в области политической? Это значит равноправие, т. е. требования одинаковых политических прав для всех граждан государства. А равенство в области права? Это равенство всех перед законом. Необходимо создать правовое государство, чтобы законы были справедливы и чтобы судьба каждого человека зависела не от прихоти судьи и прокурора, а лишь от закона. Только в таком случае исчезнет возможность произвола и беззакония.

Маркс, создавая теорию научного коммунизма, считал, что равенство в области экономической можно достичь изменением способа производства, а именно: капиталистический заменить социалистическим, т. е. поставить всех граждан в одинаковое отношение к средствам производства, а это значит – все граждане имеют одинаковый доступ к работе на общественных средствах производства, на общественной земле, на общественных фабриках и т. д.

Но жизнь начисто опровергла утопию Маркса, ибо равенства в экономической области не произошло и люди лучше относиться друг к другу не стали. Не в способе производства беда, а в самом человеке, в ущербности человеческой природы (трусость, корысть, зависть, ограниченность и др.).

Отсюда, пока коммунисты не докажут, что природу человека можно изменить – социализм и коммунизм являются утопией. Я думаю, что они и не смогут этого доказать.

Необходимо отметить тот факт, как большевики обвиняли Бернштейна в "реформизме" и "ревизионизме" за то, что он якобы заблуждался, ибо по мнению Бернштейна, подлинная демократия заключается в подавлении меньшинства большинством, как это представляли себе якобинцы и Маркс, а в таком "состоянии общества, при котором ни один класс не пользуется особыми привилегиями, с точки зрения общества в целом". Бернштейн считал, что "социалистическая партия никогда не породит демократии, потому что социализм может развиваться только там, где уже существует демократия, а демократия может существовать только там, где страна для нее созрела и отдает себе отчет в значении правопорядка". Взрывоопасная сила доводов Бернштейна состояла в том, что они подрывали самые основы марксизма – классовую борьбу и специфическую историческую миссию пролетариата как единственного класса освободителя. Какие выводы можно было сделать русскими на основе теории Бернштейна? Первый: рабочие должны предоставить буржуазии бороться за политическую свободу, а сами – за свои экономические нужды. Второй: после возникновения либеральной партии в России рабочей партии следовало бы сотрудничать с ней и поддерживать ее, а не пытаться установить над ней "гегемонию". Эти выводы расшатали бы устои русской социал-демократии.

Ревизионисты наподобие Бернштейна оказались правы, ибо они объявили Марксизм-Ленинизм "устаревшим", выступили против исторической необходимости пролетарской революции и диктатуры пролетариата при переходе от капитализма к социализму, отрицали руководящую роль марксистско-ленинской партии, требовали отказа от демократического централизма . . .

Бернштейн в 1899 г. критиковал тезис Маркса и Энгельса о неизбежности насильственной революции в целях достижения социализма . . . Мысль о захвате и удержании власти "классом" явно утопична и неосуществима на практике. Ленин изобрел практическое средство – партию избранных, действующую от имени класса, пролетариата; но тем самым Ленин совершенно исказил утопию Маркса . . . Удаляющую утопию подкрепили мифом, согласно которому "партия" и "пролетариат" – это одно и то же . . . На эту партию возлагались новые обязанности: она выискивала все новых врагов, травила политических противников, укрепляла Красную Армию, командовала Советами и профсоюзами ... К 1921 г. Ленин создал однопартийное государство, в котором партия-монополист претендовала на право руководить всеми сторонами жизни общества, хотя осуществить это она не могла . . .

Основы системы, сооруженной Сталиным для укрепления своей тирании, были заложены Лениным. Это – убедительная концепция ("КПСС", Л. Шапиро, Лондон, 1975 г., с. 46-47, 849, 846-847).

2. Основываясь на идее утопичности коммунизма, я попытаюсь дать оценку тем ошибкам основоположников научного коммунизма, которые привели к краху этой идеологии.

Основной ошибкой марксизма-ленинизма является их теория построения справедливого, передового общества насильственным путем.

Маркс утверждает, что "насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым. Само насилие есть экономическая потенция (2 изд., т. 23, с. 761). Эта мысль раскрывается так: якобы всякое новое, передовое общество невозможно построить без насилия.

Есть у Маркса и такая откровенная идея: "Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя" (т. 4,с. 459).

Таким образом, исходя из марксистского насильственного ниспровержения старого строя, он предлагает революционную борьбу, ибо другого выхода Маркс просто не видит. Он заявил, что "Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата" (т. 19, с. 27).

А что такое диктатура? "Диктатура означает: неограниченную, опирающуюся на силу, а не закон власть" (Ленин, 4 изд., т. 31, с. 320). И еще: "Такая власть . . . является диктатурой, т.е. опирается не на закон, не на формальную волю большинства, а прямо непосредственно на насилие. Насилие – орудие власти (4 изд., т. 24, с. 177).

Но разве имеется разница между диктатурами фашистской, пролетарской, бюрократической, военной? При всех этих диктаторских режимах всегда происходят насилие, репрессии, произвол и беззаконие. И людям совершенно безразлично: кто это насилие будет производить – эксплуататорами-капиталистами или эксплуатируемой массой? Результат один и тот же: сплошные трупы, всеобщий животный страх, приспособленчество, холуйство, пропагандистская ложь, безнравственность и деградация всего общества.

Ярким историческим примером является 70-летний путь "Великого Октября", продолжающийся и по сей день – это политика "насилия, преследования, запрещения, подавления. Это прием, в основе своей, крепостнический, средневековый" (Ленин, 5 изд., т.25, с.321). Какую прекрасную оценку давал Ленин в четырнадцатом году средневековой, варварской политике, совершенно не понимая, при отсутствии всякой собственной логики (чем он страдал еще во время обучения в гимназии), что насильственный путь и диктатура пролетариата приведут к такой катастрофе, какой не видывало человечество со дня своего происхождения, ибо насилие порождает насилие; зло порождает зло. Что-то гений не предусмотрел такого оборота событий? А надо бы.

Итак, Ленин, считал себя последователем и преемником "единственно правильного" учения Маркса, претворил на практике то, что и предлагал Маркс. Россия получила именно ту "свободу" и тот социализм, который большевики, искренне околпаченные великими учеными мужами, не жалея своей жизни и мечтая о "рае на земле", с оружием в руках, завоевали в семнадцатом году для всего российского народа.

Путь Октябрьской революции аналогичен Великой французской революции 1789–1793 гг. А ведь Маркс, создавая свои утопические теории, брал за основу именно опыт этой революции. Необходимо знать, что всякая теория создается из практики, а потом ступенчато они подталкивают друг друга, двигая либо прогресс, либо регресс.

Экономические корни утопии марксистско-ленинского учения хорошо выразил в статье "Истоки" В. Селюнин, опубликованной в "Новом мире, № 5, 1988.

Ленин предполагал, что окончательная "пролетарская" революция произойдет в России в период, когда рабочий класс будет еще малочисленным, а ведь Маркс считал, что пролетариат должен стать большинством в Западной Европе, прежде чем захватить власть в капиталистических странах. Поэтому еще в 1902 г. Ленин предвидел, что пролетариату придется осуществить насильственную диктатуру над крестьянским большинством. Несомненно Ленин имел в виду революционный ("якобинский") террор и видел в нем необходимое средство для расправы с контрреволюционерами. Террор, направленный против буржуазии и мелкобуржуазного крестьянства, имея прочные корни в большевистской теории. Особый вклад Ленина состоял в применении террора против социалистов и колеблющихся рабочих, не желающих безоговорочно принять большевистское руководство. Ленин, признавая "насилие" "трудящихся масс" над буржуазией, далеко не сразу признал то, что стало уже очевидным на практике: применение насилия к самым "трудящимся массам" во имя "трудящихся масс".

Ярким примером такого насилия является жесточайшее подавление Кронштадского восстания в 1921 г. героем гражданской войны Тухачевским по приказу Ленина. Матросы и рабочие требовали перевыборы Советов, т. к. они не выражали воли рабочих и крестьян; свободы слова и печати для всего народа и социалистических партий; свободы собраний и профсоюзов, освобождение всех политзаключенных, отмены привилегированного положения коммунистической партии, т. к. ни одна партия не может пользоваться привилегиями для пропаганды своих целей и получать от государства средства для этих целей, упразднение всех вооруженных коммунистических отрядов, предоставление крестьянам полной свободы действия на своей земле и права на личное мелкое хозяйство. Около четверти большевиков Кронштадта вышли из партии. Семьдесят процентов коммунистов либо поддержали повстанцев, либо занимали "нейтральную" позицию. Никаких антибольшевистских эксцессов не произошло. Это был стихийный народный бунт. Расправа была страшной. Тысячи восставших были расстреляны без суда. Необходимо было бы задать палачу Ленину вопрос – за что? Восстание пролетариата против диктатуры пролетариата не было предусмотрено марксистской теорией. Х съезд партии открылся 8 марта в атмосфере растущей непопулярности большевистской власти. Восстание в Кронштадте не ставило перед собой цели реставрации капиталистического, а то и монархического строя. Этот мятеж не финансировался из-за границы, не вдохновлялся монархистами, эсерами, меньшевиками. Но Ленин и его сторонники объявили это восстание "контрреволюционным". А ведь повстанцы сначала не относились к Ленину с тем презрением, с каким они относились ко всем другим коммунистическим вождям. Однажды Ленин с той честностью, которая иногда прорывалась у него, в отличие от большинства его последователей, сказал, что в Кронштадте "не хотят белогвардейцев; не хотят нашей власти" ("КПСС", Л. Шапиро, с. 294–297).

Итак, возникает вопрос: а был ли другой путь построения нового общества? Конечно был. Это ненасильственный путь. Но большевики, возглавляемые авантюристом Лениным, сумели оболванить часть народа и повели его по преступному пути.

Ненасильственный путь предлагал великий русский писатель Л. Толстой, которому приклеили ярлык непротивленца, опошлив его идеи и выхолащив их суть. Толстой был человеком яростного сопротивления злу. Но средство борьбы с этим злом не насилие, а проповедь, убеждение, сильное, суровое воздействие на сознание. Вот в чем смысл его непротивления. Также для Толстого патриотизм несовместим с угнетением других наций, с высокомерием по отношению к другим народам. Толстой, русский до мозга костей, проповедует теплоту патриотизма. Патриотизм кричащий, самодовольный, надменный, показной для него нечто глубоко нерусское ... И прав Толстой, принципом которого была истина. Эти данные о Толстом взяты из статьи В. Лакшина "Толстой говорит с миром", опубликованной в "Московских новостях", № 36, 1988, концовкой которой является мысль автора: "Мы задаемся вопросом: на какие иконы молиться, на кого оглядываться? И Лакшин отвечает: "Есть на кого. У нас есть Пушкин, есть Герцен, Достоевский, Толстой . . . Мы не бедны". Можно добавить к этому. Довольно молиться на иконы Ленина, Сталина, Брежнева и других авантюристов, палачей, дураков и демагогов. Сколько же можно жить в состоянии невежд и рабов, не имея собственного достоинства и не называться человеком?

3. Крупной ошибкой Маркса и Ленина, а вернее обманом являлось признание рабочего класса руководящей силой, гегемоном общества. Даже, завоевав власть, Ленин продолжал обманывать рабочий класс в 1922 г., когда уже сложилась командно-административная бюрократическая система и ни о какой диктатуре пролетариата не было надобности заявлять. Ленин писал: "В самом деле, власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д. (5 изд., т. 45, с. 370). Но обман рабочего класса этим не ограничивался. Ленин утверждал, что интеллигенция не является классом, а лишь – прослойкой. Это шло в разрез с учением Энгельса, который считал, что "В основе деления на классы лежит закон разделения труда" (2 изд., т. 19, с. 226).

Вся предреволюционная история России, начиная с декабристов и кончая Октябрем, доказала, что рабочий класс никогда руководящей силой не был, а впереди шла мыслящая интеллигенция. Герцен А. – вдохновитель народничества – считал, что Россия не должна идти путем Западной Европы, путем капитализма и частного предпринимательства, а – путем к социализму через русскую крестьянскую общину. Чернышевский верил, что социализм должен предшествовать свободе. Его идеал: свободная и зажиточная община и есть основа будущего общества. Эта чепуха повлияла и на Ленина. Против общины выступали более зажиточные и предприимчивые крестьяне, т. к. общинная форма землевладения мешала их стремлению увеличить свои наделы. В 1878 г. "Земля и Воля" – первая русская революционная партия, – требовала скорейшего свержения самодержавия, ввиду развития капитализма в России, грозящего разрушить основу идеального общественного строя – общину. И никто из революционеров не понимал, что крестьянство, составлявшее подавляющую часть населения страны, было заинтересовано не в социализме, а в земле. И поэтому для крестьян была несовместима конечная цель социальной революции – обобществление средств производства.

Предпосылкой назвать рабочий класс руководящей силой по Марксу являлось возникновением пролетарского большинства, что и было предпосылкой для социальной революции, но в России к концу XIX века было всего 2,5 миллиона рабочих из 129 миллионов населения всей страны. Сам же тезис "гегемон" пролетариата над либеральными партиями возник из того, чтобы пролетариат должен был добиться превосходства над партией буржуазии, привлекая на свою сторону ее более культурных приверженцев.

Для чего был нужен обман рабочего класса Лениным? Ему была нужна физическая сила для захвата власти. Опыт революции 1905 г., так восторженно описываемый большевиками, был использован в 1917 г. для ее захвата. Но то, что безоружных рабочих погнали на баррикады против орудий и пулеметов армии – этого большевиков не касалось. Все было сконцентрировано для победы и построения мнимого "рая на земле". Главная цель – обмануть народ! Любопытен тот факт, что советское студенчество, изучая работу Ленина "Государство и революция", даже извилинами не пошевелят, чтобы разобраться с основными идеями, заложенными в этой книге. Так, на странице 7, т. 33, изд. 5 сказано, что "Государство – продукт и проявление непримиримости классовых противоречий" (это основная идея марксизма по вопросу об исторической роли и о значении государства). А если считать по Ленину, утверждающему, что у нас в стране существуют всего два дружественных класса, то возникает вопрос: среди каких же классов в СССР возникают противоречия – ведь у нас же существует государство? Ленин сам противоречит себе. Он, создав командно-административную систему, привел к власти новый господствующий класс, ничего общего с классом рабочих не имеющим. Энгельс предполагал, что так и случится в будущем. Он писал в работе "Развитие социализма от утопии к науке" (1881 г.): "Это однако, отнюдь не исключало применения насилия, хищничества, хитрости и обмана при образовании классов и не мешало господствующему классу, захватившему власть, упрочивать свое положение за счет трудящихся классов и превращать руководство обществом в усиленную эксплуатацию масс" (т. 19, с. 226 или т. 20, с. 293).

Доказательством того, что Ленин был авантюристом, шедшим на всякие ухищрения, лишь бы захватить власть, является пример его цинизма по отношению к народу. Вот что он говорил: "Мы сначала поддерживаем до конца, всеми мерами, до конфискации, – крестьян вообще против помещика, а потом (и даже не потом, а в то же самое время) мы поддерживаем пролетариат против крестьянина вообще" (т. 11, с. 222). Комментарии здесь излишни.

Итак, в 1919 г. Ленин признал, что диктатура пролетариата на деле означает диктатуру его авангарда – партии, и утверждал, что диктатура класса и диктатура партии равнозначны. В конце концов партия превратилась в партию массовую, основанную на принципе отбора, но это была уже не кучка фанатичных приверженцев, как в ленинские времена, а руководящая элита из всех областей жизни страны. Партия искала способных людей повсюду, давным-давно отделавшись от догматического предпочтения пролетариев, хотя именно этой догме партия обязана своим происхождением и своим существованием.

4. Обманом народа явилось и то, что Ленин решил доказать тезис о полнейшем расцвете капитализма в России, написав книгу "Развитие капитализма в Роcсии" (1896-1899 гг.).

Говорить о развитии капитализма в России конце XIX века, когда Россия находилась на задворках цивилизации, было бы преждевременно, а сделанные из этого далеко идущие выводы явились чистейшим абсурдом.

Этот труд Ленин посвятил марксистскому анализу общественно-экономического строя и классовой структуры России, обоснованию руководящей роли пролетариата в предстоящей революции. Действительно, этот труд был использован для соединения теории научного социализма с рабочим движением, использовании теории в качестве оружия революционной практики. Эта книга была задумана для окончательного идейного разгрома народничества и определения перспектив революционной борьбы рабочего класса, задач российской социал-демократии. Таким образом, Ленин, сочинив этот труд, решил показать тот единственный выход из тех порядков, на который указывает экономическое развитие России.

Эта книга сыграла решающую роль в обмане народа. На основании этого труда Ленин призвал большевиков совершить Октябрьскую революцию и захватить власть. В связи с экономическим состоянием страны этого периода возникли споры и теоретические разногласия, приведшие к расколу русской социал-демократии по поводу целей социальной революции. По мнению Плеханова, капитализм в России "все более и более становится преобладающим способом производства". Ленин же настаивал на том, что капитализм "уже стал преобладающим". Суть этого различия заключалась в том, что если капитализм еще не стал преобладающим, по марксистской теории, совместные действия пролетариата и буржуазии против самодержавия оставались возможными и желательными. По Ленинской же формуле ..." Уже наступило время для борьбы одновременно на два фронта – против капитализма и против самодержавия. Логическим следствием этой формулы был отказ от "буржуазной" фазы революции, несмотря на то, что в России еще не было гражданских и политических свобод, – другими словами, отказ от "буржуазного" этапа, в течение которого пролетариат осуществил бы гегемонию над либеральными партиями, а также немедленная подготовка социальной революции" ("КПСС, Л. Шапиро, с. 85).

"Гениальность" вождя революции раскрылась во время его выступления на III Всероссийском съезде союза молодежи 2 октября 1920 г. Он заявил там: "Молодое поколение через 10–20 лет будет жить в коммунистическом обществе" (5 изд., т. 41, с. 318). Каким же надо быть безответственным и безнравственным человеком, чтобы выдать такой перл?

5. Теперь необходимо остановиться на одном из основных вопросов теории ленинизма о построении социализма в одной стране. Вот что писал Ленин в шестнадцатом году: "Социализм осуществят объединенными действиями пролетарий не всех, а меньшинства стран, дошедших до ступени развития передового капитализма ..."

В Англии, Франции, Германии и пр. национальный вопрос давно решен… Поэтому только в этих странах возможно теперь же "взорвать" национальную общность, установить общность классовую" (т. 30, с. III).

В этом же году он писал: "Россия – крестьянская страна, одна из самых отсталых европейских стран. Непосредственно в ней не может победить тотчас социализм ..." (4 изд., т. 23, с. 362).

В 1915 г. Ленин писал: "Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможная победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране" (т. 26, с. 354-355).

Из написанного Лениным ясно, что возможно, в глубине души он надеялся, что пионером мировой революции станет Россия, но такой мысли он в то время ни устно, ни письменно не высказывал. Он в то время не очень-то верил в скорую революцию где бы то ни было. Даже в январе 1917 г. Ленин предсказывал народные восстания в "ближайшие годы". Сталина же немало не смущал тот факт, что в статье 1915 г. Ленин говорил не о России и, кроме того, тесно связывал победу революции в одной стране с немедленным возобновлением попыток распространить революцию на другие страны. Это шаткое основание дало Сталину возможность развить теорию о построении "Социализма в одной стране". Эту ложную концепцию сторонники Сталина использовали против Троцкого, мечтавшего о мировой революции, объясняющейся неверием в способность коммунистической партии добиться успеха в России без посторонней помощи.

6. В конце статьи я покажу советскому народу истинный облик "великого вождя". Для этого необходимо заглянуть в ряд томов сочинений Ленина и обратить внимание на указания, которые он давал своим заплечных дел мастерам. Вот некоторые из них: проект к УК РСФСР: "добавить: расстрел за неразрешенное возвращение из-за границы . . . Надо расширить применение расстрела . . . Ко всем видам деятельности меньшевиков, социал-революционеров и т. п." (5 изд., т.45, с. 189).

Федорову: "В Нижнем явно готовится белогвардейское восстание". Надо... составить тройку диктаторов, навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывести сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. п. Ни минуты промедления… Надо действовать вовсю: массовые обыски, расстрелы за хранение оружия, массовый вывоз меньшевиков и ненадежных" (т. 50, с. 142).

Пайкесу, Саратов: "Временно советую назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты" (т. 50,с. 165).

Н. Хрущев в своем докладе 24 февраля 1956 г. на XX съезде КПСС, который никогда в СССР не публиковался, заявил: "Мы не можем допустить, чтобы этот вопрос (о культе личности. Прим. авт.) вышел за пределы кругов партии, в особенности же, чтобы он попал в печать. Вот почему мы его обсуждаем здесь, на закрытом заседании съезда. Нам следует знать пределы, мы не должны давать оружие в руки нашим врагам, не должны полоскать наше грязное белье у них на глазах. Я думаю, что делегаты съезда поймут и правильно оценят все эти предложения" ("Хрущев о Сталине"), Нью-Йорк, 1988 г., с. 69; доклад впервые опубликован в США 4 июня 1956 г. благодаря передачи его польскими товарищами, настроенными враждебно по отношению к СССР).

Я решил обратить внимание на этот доклад из-за того, что в нем Хрущев поет дифирамбы Ленину. Он зачитал слова вождя, произнесенные им на сессии ВЦИК 2 февраля 1920 г.: "Террор был нам навязан терроризмом Антанты, когда мировые державы обрушились на нас своими полчищами, не останавливаясь ни перед чем. Мы не могли бы продержаться и двух дней, если бы на эти попытки офицеров и белогвардейцев не ответили беспощадным образом. Это означало террор, но это было навязано нам террористическими приемами Антанты. И как только мы одержали решительную победу, еще до окончания войны, тотчас после взятия Ростова, мы отказались от применения смертной казни . . . Мы говорим, что применение насилия вызывается задачей подавить эксплуататоров, подавить помещиков и капиталистов, когда это будет разрешено, мы от всяких исключительных мер отказываемся. Мы доказали это на деле" (Здесь же, с. 30).

Да, действительно Ленин это доказал на деле! . . . Вот его указание через 4,5 месяца: "Я лично буду проводить в Совете обороны и в ЦК не только аресты всех ответственных лиц, но и расстрелы" (т. 51, с. 216). "Чтобы наши суды усилили . . репрессии против меньшевиков" (т.54, с. 149). "Тут нужен ряд образцовых процессов с применением жесточайших мер . . НЭП требует новых способов новой жестокости кар" (т. 54, с. 160).

Расстрелы за антисоветскую пропаганду (т. 45, с. 190). И многие другие жестокости, предлагаемые Лениным, обнаруженные при чтении его сочинений в томах 37, 38, 43, 45, 50, 51, 54. На словах он предлагал расстреливать лишь помещиков, капиталистов, белогвардейцев, а в действительности большевики уничтожали свой народ. Ленин был жестоким человеком и, естественно, породил Сталина.

Из речи Ленина на сессии ВЦИК подтверждается, что он был лицемером высокого класса. Тогда он заявлял, что террор был вынужденным ответом против террора Антанты. Обратимся же к его выступлениям в 1920–1921 годах: "Внутренние условия не позволили ни одному сильному капиталистическому государству бросить на Россию свои армии ... В продолжении трех лет на территории России были армии английская, французская, японская. Нет сомнения, что самого ничтожного напряжения сил этих трех держав было бы вполне достаточно, чтобы в несколько месяцев, если не несколько недель, одержать победу над нами (т. 42, с. 22).

"Год тому назад (1919. Прим. авт.) нам грозили 14 государств. А между тем союз этих 14 государств развалился сразу. А почему он развалился? Да потому, что договор этих государств между собой был только договором на бумаге, и никто из них не пошел на войну" (т.41,с. 352).

"Не мы победили, ибо наши военные силы ничтожны, а победило то, что державы не могли пустить в ход против нас всей своей военной силы ..." (т. 43, с. 132).

14 держав не пошли войной против Советской России потому, что ряд из них отделились от России благодаря воле нового правительства, а поэтому им не было смысла насаждать вновь самодержавие, потеряв после этого свою свободу.

Коммунистическая лживая пропаганда преднамеренно обрабатывает советский народ, что он якобы одержал победу над 14 державами для поддержания шовинистического духа и для веры народа в свое превосходство над другими народами.

Аналогичная ситуация повторилась и при победе СССР над фашистской Германией. Советская пропаганда доказывает, что якобы победу одержал наш передовой, социалистический строй. Нет, совершенно не так, ибо в СССР никогда не было передового строя, а победили мы за счет крупнейших просчетов Гитлера: 1). Все ученые-атомщики Европы еврейской национальности эмигрировали в США в 30-е годы и там создали атомное оружие. Германия лишилась его. 2). Англия, Франция дали зеленый свет Гитлеру для похода против большевиков, но он повернул оружие вначале против них, и, тем самым дал повод для объединения всех великих держав против Германии. 3). Многомиллионная армия Японии по договору с Германией не напала одновременно с ней на Советский Союз, на границах которого более 40 дивизий никогда не стояло, а напала на США, завязнув в районе Тихоокеанского бассейна. Чтобы произошло с СССР, да и со всем миром, если бы не произошло такого чуда?

Отметив личные качества Ленина на основе его выступлений и указаний, опубликованных в сочинениях, необходимо показать советскому народу и другие его качества из других источников, а поэтому скрываемые от народа для превращения его в бога и идола, чтобы было на кого молиться и с его именем олицетворять утопические идеи коммунизма.

Близкие друзья Ленина, с которыми он начинал в ранние годы революционную деятельность, дали ему объективную оценку: "Ленин был способен на ухищрения, увертки, интриги и на сознательный обман противников. Он мог в случае нужды искать помощи у самого черта, ни на минуту не задумываясь о том, имеют ли его действия какое-то значение по сравнению с конечной целью. Он неизменно приписывал своим противникам наихудшие побуждения и вроде бы искренне удивлялся тому, что его поведение иногда подвергало в смятение товарищей по партии ... Ленин обладал тем преимуществом, что убежден в своей абсолютной политической правоте и в том, что он один знает, как проводить свою линию. Он судил о своих политических оппонентах только по одному критерию: подчиняются ли они его воле или нет ... Он не желал единства с теми, кто не поддерживал его политику ...

У него было одно правило в политике: никаких компромиссов с противником, пока его платформа не уничтожена ... Многие поступки Ленина отталкивали ... своей аморальностью. Поведение Ленина было беспринципно ..."

"Для Ленина ценность свободной дискуссии при выработке правильного курса равнялась нулю; понятие "свободы критики", говорил он вообще ошибочно ... Вследствие это стало руководящим принципом самого Ленина. Этот принцип имел мало общего со взглядами Плеханова и Аксельрода. Насколько он соответствовал взглядам Маркса и Энегельса – дело спорное. Правда, Маркс верил в необходимость создания централизованной партии. Но он считал, что рабочая партия захватит власть в условиях политической свободы, уже завоеванной буржуазией... Примечателен факт: Плеханов однажды признал, что "обелил" Ленина ошибочно, и горьков этом каялся".

Ленин считал крестьянина реакционным элементом, противником социализма и поэтому писал: "Если крестьянин откажется принять пролетарскую точку зрения, то, тогда мы при диктатуре скажем про крестьянина: "нечего слов тратить по-пустому, где надо власть употребить ..." Вера Засулич в связи с этим заявила: "Над миллионами-то! Попробуй-ка!" Но Засулич ошиблась: большевики задавили всех!

Ленин настаивал, чтобы сосредоточиться исключительно на одном только пролетариате, а потом уже объявить, что пролетариат освободит всех. Модель будущей диктатуры Коммунистической партии уже проглядывала в этих словах ...

При дискуссии в редакции "Искра" 1902 г. будущие меньшевики были скомпрометированы своим согласием с ленинскими диктаторскими принципами партийной организации. Эти принципы запрещали парторганизациям развиваться на демократических началах. Поскольку диктатура сверху донизу была принята в качестве организационного принципа, таким диктатором логически мог стать только Ленин. "А кто еще?" – спросил Ленин одного из своих приятелей. – Плеханов? Но при всей своей учености он не в состоянии организовать что-либо. Мартов? – Прекрасный журналист, но истеричный интеллигент. Аксельрод? Засулич? Ведь это же курам насмех" (Валентинов Н., "Встречи с Лениным", Нью-Йорк, 1953, с. 167–168).

Ленин считал, что человек, боящийся диктатуры пролетариата или конспиративной организации и вздыхающий о демократических свободах – "это и есть оппортунист".

Мартов и другие революционеры считали, что в случае необходимости Ленин, не колеблясь, проявлял вероломство или шел на разрыв. Но он всегда был последователен. По поводу демократичности Ленина можно привести один эпизод, происшедший на второй день Х съезда партии, – он воскликнул: "Для оппозиции теперь конец, крышка!"

В течение многих лет Ленин трудился над созданием послушного окружения, состоявшего из людей, которые не остановились бы ни перед чем в интересах партии. Теперь же, когда эти люди дорвались до власти – все эти сталины, зиновьевы, дзержинские, было наивно ожидать, что их моральный облик изменится к лучшему. Ленин (при всей неразборчивости в средствах для достижения своих целей) сохранил в себе кое-какие искры идеализма. Ленин делал зло, стремясь к конечному добру, в которое верил, как большинство идеалистов, он ожидал того же и от своих ставленников.

Напористость Ленина для его соратников была важнее теоретических тонкостей. Вокруг них группировалась кучка заговорщиков, связанных личной преданностью их главарю, Ленину, и готовых следовать за ним в любой авантюре до тех пор, пока его руководство будет достаточно радикальным и экстремистским.

Ленин обладал, конечно, и выдающимися способностями, а именно: его натиск, сила воли и организаторское превосходство явно гипнотизировали его коллег и вынуждали их с ним соглашаться.

Итак, Ленин добился захвата власти, но не добился создания свободного государства трудящихся ("КПСС, Л. Шапиро, с. 58-59, 77-78, 86-87, 96, 104, 106, 162, 221, 306,330).

В своем кратком политическом анализе я попытался показать, что такое на самом деле социализм и каковы были допущены грубейшие ошибки основоположников научного коммунизма.

Естественно, я не претендую на истину в конечной инстанции и надеюсь, что моя статья привлечет внимание советской общественности.

10 октября 1988 г.